– Есть такое дело, – признала Диана. Все это время она смотрела на море, а тут повернулась к Бекке и спросила: – А что еще?

Бекка покраснела:

– Мы с Дерриком.

Диана улыбнулась.

– О! Это уладилось? Отлично! У вас с Дерриком все серьезно.

– Он… Это из-за Сета он обиделся. – Бекка рассказала и эту историю. Диана слушала ее очень внимательно и серьезно. Заканчивая, Бекка сказала: – Было бы так хорошо где-то жить, миссис Кинсейл. Я имею в виду… в настоящем доме. Например… например, как здесь.

– Тебе у Дебби не нравится?

Бекка криво улыбнулась. Столько месяцев лжи! Однако если она наконец не скажет Диане всю правду, то у их отношений нет будущего. Придется рискнуть. Она призналась:

– Вообще-то я была не там. То есть не в мотеле «Утес».

Лицо Дианы застыло. Она спросила:

– А где ты тогда была?

И Бекка выложила все: домик на дереве, в лесу, на участке Ральфа Дэрроу, ее бегство из Лэнгли в ноябре.

– В домике на дереве? – переспросила Диана. – Всю зиму? Дебби про это не знала, так?

Бекка поморщилась, но все-таки продолжила свои признания:

– Она считала, что я живу здесь, у вас.

Диану это явно не обрадовало. Она сказала:

– Нехорошо, Бекка. Очень нехорошо. Врала мне. Врала Дебби. Жила в домике на дереве. Это все Сет устроил?

– Не вините Сета. Просто… просто мне надо было уехать из Лэнгли. Тогда, в ноябре, кое-что случилось, и…

Она дошла до того момента, до которого доходила всегда, до Джеффа Корри. Это был тот момент, когда ей приходилось решать, что именно говорить вместо того, чтобы рассказать все как есть. И она все-таки не смогла рассказать все. Невозможность открыться до конца была мучительной – словно внутри ее раздирали чьи-то когти.

Диана положила руку Бекке на плечо. И с ее прикосновением, как всегда, пришли привычные тепло и облегчение. Бекка сказала ей:

– Если бы только я могла жить здесь, с вами…

Диана смотрела на Бекку так долго, что та невольно отвела взгляд. Диана произнесла ее имя – и больше ничего не добавила, пока Бекка снова не посмотрела ей в глаза.

– Время не пришло, – сообщила ей Диана. – Когда-нибудь оно придет. Со временем ты окажешься здесь, со мной. Но не сейчас.

– Вы всегда так говорите.

– Потому что это так и есть. Если бы ты оказалась здесь, со мной, то не усвоила бы тех уроков, которые были тебе предназначены. Я не хочу, чтобы с тобой так произошло.

– Тогда что мне делать? Вечно прятаться в домике на дереве? Куда мне податься?

– Ты узнаешь, куда тебе идти, потому что это будет понятно. Подозреваю, что ты и так давно это знала. Тебе мешает только твое собственное нетерпение.

– Вы всегда повторяете, что на острове я в безопасности, но я не чувствую себя защищенной, – с горечью сказала Бекка. – Вы говорите, что время опасности миновало, но я этого не чувствую.

Диана потянулась к ее руке. Бекка стиснула пальцы на подлокотнике кресла, так что Диана положила свою ладонь поверх ее кулака. Не убирая руки, она сказала:

– Твое место здесь, на острове, как это и было с самого начала. Ничто и никто не сможет увести тебя отсюда.

– Откуда вы знаете? – вопросила Бекка.

– Я это вижу.

– Как вам удается это видеть?

– Потому, что я терпелива.

А вот Бекка терпеливой не была. Откуда ей было взять терпение, когда в ее жизни было столько нерешенных проблем? Она попыталась прибегнуть к тому источнику успокоения, который не зависел от добрых слов женщины, чье прикосновение прогоняло ее страхи и успокаивало душу. От Дианы она направилась в библиотеку Лэнгли. Оказавшись там, она прошла к компьютерам – и ввела в поисковик имя Джеффа Корри.

Как и раньше, Интернет предложил ей на выбор несколько вариантов. Первый относился к его «инвестиционной» конторе: это было давнее интервью, взятое у Джеффа и его компаньона Коннора, и освещало то, что они якобы делали, чтобы улучшить финансовое положение пенсионеров Сан-Диего. Помимо него, там были статьи о добрых делах, которые Джефф и Коннор творили в Сан-Диего и его окрестностях, чтобы привлечь клиентов, поднять интерес к себе и внушить людям доверие. Затем шли первые свидетельства подозрений. А потом – исчезновения.

В настоящее время, по сообщению местной газеты, у Джеффа брали показания относительно трех исчезновений. Помимо компаньона Джеффа Корри, исчезли также его жена и падчерица. По логике вещей, первым под подозрение попал последний, кто остался на месте. Джефф был общим звеном в жизни всех трех пропавших. Полиция сочла это любопытным. Такого же мнения, похоже, придерживались ФБР и Внутренняя налоговая служба.

Джефф поступил благоразумно. Он не разговаривал ни с кем, кроме своих адвокатов. Тем не менее его дела, похоже, были плохи. Двери его инвестиционной конторы были закрыты, а ее дела внимательно изучались. Что касается самого Джеффа, то его пока ни за что не арестовали. Однако его отказ что бы то ни было говорить выглядел подозрительно.

«Арестуйте его, арестуйте!» – подумала Бекка.

Но за что его было арестовывать? Если она не вернется в Сан-Диего и не обратится в полицию, его пока совершенно не за что арестовывать. Но даже если она вернется обратно, то что ей говорить? «Я слышу мысли других людей, – скажет она. – И я услышала его мысли. Он убил Джеффа, и поэтому мы скрылись».

«Тогда где твоя мама?» – спросят они у нее, переглядываясь так, как это делают люди, готовые вызвать к кому-то скорую психиатрическую помощь с санитарами со смирительной рубашкой.

«Она оставила меня на острове Уидби и пока не вернулась».

«И когда она тебя там оставила?»

«В том сентябре».

«Что? Оставила жить одну? Ребенка? Чего она так испугалась и о чем она думала, бросая тебя? Ты знаешь, насколько это незаконно? Где эта женщина? Нам надо ее найти».

«Все не так, как кажется. Понимаете, мы знали, что сделал Джефф. Мы знали».

«И тем не менее вы в полицию не сообщили. Почему?»

И тогда разговор снова вернется к тому, что она слышит чужие мысли.

Из своего Интернет-поиска Бекка вынесла одно заключение: несмотря на слова Дианы, Джефф Корри по-прежнему на свободе. Он ищет, и он ждет. Пока обстоятельства не изменятся, он будет твердо намерен любым способом ее найти.

Бекка уныло подумала, что хотя бы погода стала лучше… немного. Середина мая: казалось бы, дожди северо-запада Тихоокеанского побережья должны были бы закончиться. Этого не произошло, но хотя бы температура стала повышаться. Она сказала себе, что даже если ей придется прожить в домике на дереве еще несколько месяцев, она сможет больше не беспокоиться о том, чем топить печку круглые сутки.

Только вот после окончания учебного года остро встанет вопрос о том, где принимать душ. Если она продолжит работать на Айвора, всегда будет шанс, что ей можно будет помыться на ферме в обмен на уборку ванной комнаты. Или, может, у Деррика? Нет. Это всегда будет проблемой из-за его папы. Хотя она наконец рассказала Деррику, где живет, он поклялся, что не скажет об этом ни одному из своих родителей, а ведь они наверняка захотят узнать, что происходит с Беккой Кинг, если она начнет регулярно пользоваться их душем.

«Тут нужен творческий подход», – подумала она. Выяснилось, что самостоятельное существование постоянно требует творческого подхода.

Она обдумывала все это, пока шла через лес. От Дианы она отправилась в «Что душеньке угодно», где проработала всю вторую половину дня – и теперь, вечером, готова была отдохнуть. Свой велосипед она оставила в обычном укрытии под деревьями и, шагая по тропинке, которая вела от Ньюман-роуд к домику на дереве, она повсюду видела свежую весеннюю зелень. Особенно заметно было, что новая растительность начинает затягивать тропу от Ньюман-роуд. Ей надо будет одолжить у Айвора секатор, чтобы обрезать папоротники, ежевику и голубику, которые, разрастаясь, скрывали тропу. Она сообразила, что скоро Ральф Дэрроу займется тем же на остальных лесных тропах. Ей нужно будет проявлять крайнюю осторожность по дороге к дому и из дома.